Подлатанные судьбы

Новый год должен быть у каждого ребенка. Обычно дети отмечают его дома в кругу семьи. Подростки ищут свободную «хату», где можно зависнуть с друзьями. А ребята, о которых мы сейчас расскажем, встречают праздник в Центре временного содержания для несовершеннолетних правонарушителей ГУ МВД Пермского края (ЦВСНП). Их всего девять человек. Сюда они попали по решению суда. Несовершеннолетние правонарушители проводят в Центре до тридцати дней. 

 

«Мы не тюрьма»

 

Новогодний праздник для детей организовали волонтеры, члены студенческого отряда ПГНИУ. В раздевалке подготовительная суматоха: кто-то наносит грим, кто-то приклеивает пластмассовый нос: 

– Мы работаем проводниками, – рассказывает на ходу Екатерина БИБОВА, член студенческого отряда ПГНИУ. – Это наш подшефный объект. Здесь хорошие ребята, но зачастую они из «трудных» семей. К ним нужен особый подход: разговаривать мягче, почаще хвалить, поддерживать. 

Здание Центра окружено высоким забором, по периметру обнесено колючей проволокой. Большие железные ворота открываются по требованию. Но за ними – не тюрьма и даже не школа. Центр больше всего напоминает детский лагерь: большая библиотека, тренажерный зал, уютная комната психолога. В холле – рисунки и фотографии. Из коридора доносится смех. 

Перед представлением я успела немного поговорить с начальником Центра, подполковником полиции Еленой ПАХМУТОВОЙ. Она пригласила меня в свой кабинет. Было слышно, как в актовом зале музыканты настраивают инструменты. А дверь то и дело открывалась:

– Елена Геннадьевна, ну что, мы новеньких моем? 

– Елена Геннадьевна, их на праздник потом послать?

– Елена Геннадьевна, Васю (имя изменено) надо обязательно дерматологу показать. 

Когда ребенок прибывает, его осматривает педиатр. Сутки он находится в медицинском изоляторе. Педикулез и чесотка – здесь дело привычное. Многие дети «запущены» и нуждаются в лечении. 

– Все стационары города принимают наших детей, никто нам не отказывает, – объясняет Елена Геннадьевна. – Некоторые родители пугаются, когда их направляют к нам. Мы относимся к системе ранней профилактики. К нам попадают сложные, трудные детки. Когда ни школы, ни инспекторы по делам несовершеннолетних не справляются, остается Центр. Но мы не крайняя мера, как нас любят позиционировать судебные органы, мы не тюрьма. Крайняя мера – это колония. Мне приходится ломать эти стереотипы, объяснять, что мы здесь занимаемся не наказанием детей, а стараемся показать им лучшую жизнь. Мы не изолируем, а наоборот, социализируем ребенка, вводим его в ту окружающую среду, которая была ему не доступна. Ездим в библиотеки, на концерты, в музеи. У нас дети начинают классику читать!

 

Окно в новый мир

 

Час чтения в центре сразу после завтрака, с 9 до 10 часов. Некоторые зевают, но читают. Уйти отсюда нельзя. Потом, прочитав повести Пушкина и рассказы Чехова, «они уезжают домой, гордые собой». В центре преподают учителя из Вечерней сменной общеобразовательной школы № 5. Так как детей немного, педагог работает с ребенком индивидуально. По окончании срока детям выдается справка с оценками. И эти отметки лучше, чем в школе. Иногда учителя недоумевают: «Я не понимаю, почему ребенок учится в коррекционной школе, у него такие хорошие знания!»

На столе Елены Геннадьевны внушительная стопка писем. Это пишет начальнику Центра девочка Вероника (имя изменено). Она была здесь трижды, а после уехала в закрытую школу в Улан-Удэ. 

– Уже все знаю, что она напишет: «Вы любимая, Елена Геннадьевна», «Вы вторая мама». Это был такой «оборвыш», просто чудо гороховое! Бродяжничала, воровала. Никто не верил, что из нее что-то путевое выйдет, неуправляемая была совсем. Я не могу до сих пор осознать, что я стала для этой девочки неким «двигателем» к другой жизни.

Вероника подросла, стала настоящей красавицей. Она шлет «пермской маме» свои стихи, поделки и грамоты. А Елена Геннадьевна использует привязанность ребенка и свой авторитет, чтобы даже на расстоянии направлять и поддерживать. 

– Это «закрытое», как у нас пропагандируют, учреждение для таких деточек, которым ничего слаще морковки не давали, становится окном в мир, – говорит она. – Сами посудите, везли мы как-то детей на игру «Пармы» (баскетбольный клуб – Прим. Ред.) по городу, и мальчик 14 лет, выше меня на голову, спрашивает басом: «Елена Геннадьевна, а это что за автобус с рогами впереди едет?». Мальчик не знал, что есть такой вид транспорта, как троллейбус! 

Вот еще одна история про Ваню (имя опять же изменено) и его детскую мечту:

– Помню, Ванька у нас был. Он все говорил мне: «Елена Геннадьевна, у меня день рождения скоро». Я ему: «Не переживай, мы помним и подарок подарим. Или ты какой-то особенный хочешь подарок?» А сама про себя думаю: вдруг попросит то, что мы не сможем купить. А он мне: «Хочу на трамвае покататься. Это моя мечта». Я прихожу домой и своей взрослой дочери рассказываю: вот Ваня, 10 лет, на трамвае мечтает покататься. У дочери моей слезы из глаз. 

Встречаются, конечно, дети и из состоятельных семей. В плане финансов – там все в порядке. В остальном – все то же самое. Если ребенок в Центре, это значит только одно – семейное неблагополучие. 

– Я пытаюсь достучаться до каждого судьи: чем раньше к нам попадет ребенок, тем лучше, – объясняет Елена Геннадьевна. – После восьми-десяти правонарушений у ребенка вырабатывается стойкое криминальное поведение. Но до всех судей я донести эту мысль не могу. Все равно твердят свое: «Центр – это место изоляции», «Центр – это крайний случай», ну и доводим мы до крайнего случая, когда ребенок едет уже не в Центр, а сразу в ИК № 1. 

Дверь кабинета опять распахивается. На секунду в проеме появляется раскрашенное лицо в синем парике и тут же исчезает:

– Елена Геннадьевна, мы начинаем!

 

«Вы бы видели их лица!»

 

В актовом зале сверкает огнями новогодняя елка, накрыты столы. Дед Мороз и Снегурочка зовут детей в центр зала танцевать. Мальчишки дурачатся, подталкивая друг друга вперед. Единственные девочки, Маша и Аня (имена изменены), сутуля от стеснения худенькие плечи, двигаются в такт музыке. На них нарядные платья, которые принесла из дома психолог центра, полковник полиции Инга ГРАЧЕВА. 

– Вы бы видели их лица! «А если я нечаянно порву?», «Я никогда такое платье не надевала». Мы к празднику с утра готовились: плойкой кудри вили, лаком брызгали. Восторгу не было предела! Это две сестренки, десяти и двенадцати лет. Детскую коляску украли. В подъезде стояла. Покататься захотели, – говорит она. 

ЦВСНП – это место, где дети отбывают наказание за свои правонарушения: кражи, избиения, угоны. Кроме этого, Центр – это сытость и чистота. Еще это стихи Есенина, кукольный театр и футбольные матчи. А главное – внимание, забота и понимание взрослых. По словам Елены Геннадьевны, в 60 % случаев после выхода из Центра в поведении детей наблюдается положительная динамика. И это не просто результат работы сотрудников, эта цифра – подлатанные судьбы маленьких недолюбленных людей.