Продолжаем публикации о людях, чьи жизнь и творчество составляют гордость нашего края.
Наша сегодняшняя героиня – председатель Пермского отделения Всероссийского музыкального общества, заслуженный работник культуры России Наталья БЕЛЬТЮКОВА.
– Наталья Валентиновна, вы и ваши коллеги являетесь организаторами двух конкурсов – любителей песни «Пермская Романсиада» и пасхального «Свет музыки – Храм». Расскажите, пожалуйста, о них.
– «Романсиада» – не просто конкурс, это традиция, которая была придумана не чиновниками. Это, если угодно, единственный социальный носитель духовности на фоне всеобщей культурной мертвечины и нравственной опустошенности. Конечно, сравнивать любителей с профессионалами невозможно, но «Романсиада», как ни громко это звучит, – движение масс, которое, как песню, «не задушишь, не убьешь». Ведь культура – это не только «культурные певцы и музыканты», это, прежде всего, образованные слушатели и образованные зрители.
Если сначала «Романсиаду» чиновники от культуры игнорировали, то в прошлом году и нынче пошли нам навстречу.
Актуальность «Романсиады» не подлежит сомнению! Это возможность слышать живой, теплый человеческий голос, не искаженный микрофоном. И самое радостное – видно, что молодые исполнители не просто рвутся на сцену, они рвутся к классике!
– Вы говорите «духовность, академическое пение». Что это для вас?
– Классическое академичес-кое пение – жанр очень трудный. Тем приятнее видеть среди участников людей, уже имеющих основную профессию, но посвящающих себя занятиям классикой. Наши певцы-любители не страдают провинциальными комплексами и с достоинством выходят на лучшую городскую сцену – Органный зал – и удивляют слушателей своим мастерством, искренностью и артистизмом.
Заслуживают уважения и усилия организаторов, настойчивая и серьезная работа с руководителями коллективов, преподавателями музыкальных школ и училищ, творческих студий, отдельных исполнителей, не ограниченная только временем проведения конкурса. Это постоянная взаимо-связь, практическая консультативная помощь.
В наше время появилось множество различных коммерческих конкурсов. Отличие их от «Романсиады», прежде всего, в том, что электронные носители не позволяют услышать качественное звуковедение. На эстраде и в эфире множество так называемого мусора с низкопробными мелодиями и текстами. На этом фоне островками хорошего вкуса остаются люди, серьезно увлекающиеся классическим вокальным жанром. И основная задача пермской «Романсиады» заключается именно в том, чтобы поддержать таких людей, беззаветно занимающихся любимым делом. «Романсиада» постоянно развивается вместе с новыми участниками.
– Что для вас классика вообще?
– Это индикатор чувства меры, чувства вкуса. Здесь как сквозь линзу проявляются все достоинства и недостатки. К классике нужно подойти, здесь не должно быть никакого шапкозакидательства – вот мы поем классику, и всё, вот мы такие хорошие. Лучше бы многие ее не пели, а пели русские застольные.
Что такое «прочесть классику»? Здесь интерпретация должна быть только одна – как можно ближе подойти к тому, что хотел сказать композитор, и к тому, что хотел сказать поэт. Если ты это услышишь, если ты это раскопаешь, а копать можно бесконечно, то тем ближе подойдешь к ощущениям, которые они хотели выразить. Это та гениальная простота, когда всё ясно и естественно.
Допустим, романтики Глинка и Шуберт в своих песнях создали целую стройную систему, эпиграфом и девизом которой стали народность и национальность.Песня, еще раз говорю, – это тоже индикатор. В песне видно чувство, естественное чувство. Здесь оно проявляется более четко.
– А как учить чувству?
– Не знаю.
– Может быть, через что-то?
– Почему мы беремся за духовную музыку в фестивале «Свет музыки – Храм»? Здесь можно научить чувству. Здесь приподнятые тексты, позволяющие человеку раскрыться. А когда появятся чувства, то наполнится сосуд тела, глаза будут видеть то, что ты никогда не видел, душа будет чувствовать то, что ты никогда не чувствовал. И вокруг тебя сплотятся тысячи людей.
На своих концертах мы предоставляем такую счастливую возможность – встретиться исполнителям на одной сцене. И мне показалось, что каждый интеллигентный, цивилизованный человек, когда слышит эту музыку, как бы заново рождается.
– А что можете сказать про «Пермь музыкальную»?
– Наш оперный театр обескровлен, и это самое страшное. Театр лишен репертуарных спектаклей, в нем осталось всего два или три произведения Чайковского. Некуда сходить ребенку, нечего послушать! А ребенка нужно питать. А питать можно только хорошей музыкой, а не выхолощенными экспериментами ради амбиций одного человека. Хотя хорошо, что для реализации таланта есть всё. Но когда искусство оставляет вопрос «зачем?», это значит, что что-то где-то не так. Значит, надо задуматься над этим.
В пермской культуре сложилась такая ситуация, когда камень брошен, круги пошли. Но камень бросили извне, и ситуация начала работать извне. И в этой связи все пермские коллективы активизировались, это однозначно, все стали работать по-другому. Но система такова, что все разобщены, особенно музыканты.
Я, как всякий нормальный человек, не могу сказать, что этот процесс от нас не зависит. Нужна какая-то альтернатива. И, на мой взгляд, она в том, чтобы на местах каждому делать свое дело. Потому что когда человек много работает – он независтлив, у него нет времени на испытание главного человеческого недостатка – чувства зависти. Оно просто не успевает развиться.
