О видимых и невидимых барьерах между врачом и пациентом.
За внешне шутливой, несерьезной, казалось бы, фразой кроется глубокий смысл. «Давайте посмотрю, – отвечает доктор, – у меня даже очки есть».
Так заканчивается анекдот. В жизни всё совсем не так смешно. Особенно не смешно тем, кто хочет попасть на прием, а ему отказывают. При этом ведь необязательно отсылать человека прочь – можно создать разного рода препятствия в виде отсутствующего специалиста, или закончившейся записи, или бесконечной очереди…
Теперь вот обязывают сначала зайти к терапевту, который решит, нужен мне узкий специалист или нет. Условие это – тоже «узкое». Зачем тратить лишнее время – свое и терапевта? Или например, у меня с этим терапевтом идиосинкразия (личная непереносимость), и я под дулом пистолета не доверю ему свою беду-болячку… А как быть тем, кто действительно понимают, в чем их недуг (сами медики или больные со стажем), и точно знают, что терапевт им не нужен?
Всё новое – хорошо забытое старое. И рекомендуемое нынче устройство врачебного приема уже практиковалось в поликлиниках. Терапевт исполнял роль фильтра: ему полагалось решать, передать обратившегося с рук на руки узкому специалисту или отправить тернистыми тропками самовыздоровления, прописав волшебный аспирин и пару дежурных рекомендаций. «Узкий специалист», как принято его нынче называть, обретался на высоте столь недосягаемой, что одно слово его авторитетного заключения могло сокрушить все прежде выставленные диагнозы и пустить под откос не одну тележку пухлых, старательно собранных участковым терапевтом анамнезов. При таком раскладе болеть как-то не хотелось, лишний раз идти в поликлинику – тоже, зато «скорая» приезжала сравнительно быстро.
Потом был период «первичного звена», когда работа терапевта возводилась в ранг привилегированных: шел набор новых кадров, шла шумиха о повышении зарплаты занятым в первичном звене… Много чего было придумано для улучшения контакта больных землян со здоровыми, но неизлечимый в этой стране кризис свел на нет все потуги энтузиастов. Что ж, обычное российское явление: не понос, так золотуха.
Одно остается неизменным – нехватка кадров. Какая статистика докажет, что больных в муниципальных поликлиниках стало в разы больше, если часть граждан перешла в медицину платную? Но если их число остается по-прежнему большим, значит, кратно должен увеличиться и кадровый состав медучреждения. Неумолимая логика вещей. А неумолимая логика бытия показывает, что, из расчета примерно
800 тысяч взрослого населения Перми, на каждого выпущенного в год медицинским университетом врача приходится порядка 1500 «больных»… И что же удивляться, что за одну смену с 8.00 до 15.00 хирург в поликлинике принимает 38 человек? Тратит на каждого всего 17-18 минут. Едва повернув в сторону вошедшего калеки голову, зато исписав при этом десятки страниц в карточках.
В чем же закавыка? Мы стали болеть больше или врачей на приеме стало меньше? Думается, суть расклада «больше – меньше» в другом: больше отчетной писанины – меньше медсестер, больше склонности лечиться – меньше желания поправиться, больше требуемых справок – меньше возможности получить их максимально быстро.
Как было бы хорошо применить на практике стремительный девиз Цезаря «пришел, увидел, победил»: пришел больной, увидел его врач и победил болезнь…
