Продолжаем публикации о ветеранах Великой Отечественной. Наша героиня – медсестра Вера ОКАТОВА.
В годы Великой Отечественной войны наши медики вернули в строй 72,3% раненых и 90,6% больных воинов. Если эти проценты представить в абсолютных цифрах, то число раненых и больных, возвращенных в строй медицинской службой за всю войну, составит около 17 млн чел. Если сопоставить эту цифру с численностью наших войск (около
6 млн 700 тыс. чел. на январь 1945 года), то становится очевидным, что победа была одержана в значительной степени солдатами и офицерами, возвращенными в строй медицинской службой. При этом особенно следует подчеркнуть, что начиная с 1943 года из каждой сотни пораженных в боях 85 чел. возвращались в строй из медицинских учреждений полкового, армейского и фронтового районов (медсанбатов), и только 15 чел. – из госпиталей тыла.
Одна из тех, кто непосредственно служил на поле боя, и есть герой нашего рассказа – «сестричка», как ласково называли медсестер раненые солдаты, Вера Семеновна ОКАТОВА.
О своей армейской жизни она рассказывает очень скупо и неохотно, но ее боевые награды говорят сами за себя: ордена Славы и Красной Звезды так просто не даются, правда, получила она их в 1948 году, но это дела не меняет.
СПРАВКА «ПО»
ОКАТОВА Вера Семеновна (урожд. Лушникова). Род. 18.09.1924 в Кунгурском р-не. Ветеран Великой Отечественной войны. Старший сержант медицинской службы в запасе. В Красную Армию призвана 12.04.1943 после окончания школы санинструкторов. Служила в 311-м стрелковом полку в должности медсестры. Принимала участие в боях на Волховском, Северо-Западном, Карельском, Прибалтийском фронтах. Участвовала в снятии блокады Ленинграда, в освобождении Норвегии.
Два раза была тяжело ранена. Демобилизовалась после ранения 20.07.1945.
Награждена орденами Славы 3-й степени, Красной Звезды, Отечественной войны, медалями «За отвагу» и «За боевые заслуги».
После войны работала медсестрой в больницах Перми. Вышла на пенсию в 1989 г.
Муж Окатов Евграф Осипович – также ветеран войны. Скончался в 1996 г.
Трое детей, 6 внуков и 6 правнуков.
– Расскажите, пожалуйста, о Вашей службе медсестрой.
– После окончания курсов санинструкторов при военкомате в Кунгуре меня направили в стрелковый полк под Псков, на Волховский фронт. В полку нас было три сестры, фельдшер и врач – полковой медпункт. Мы меняли повязки, ставили уколы, стирали бинты и марлю, а кто был тяжелым, тех отправляли в медсанбат.
Во время боя берешь плащ-палатку – и ползком к раненым. Перекатываешь его на палатку и тянешь к своим. Зимой было легче – по снегу палатка скользила лучше, чем по кочкам, ямам и воронкам летом. К тому же, служили мы на Севере, а там кругом болота.
– Сколько бойцов Вы так вынесли с поля?
– Не знаю… Когда кругом стреляют, рвутся снаряды и мины, то считать некогда. Жалко было, когда ты раненого, допустим, притащил в медпункт, а он умирает… А ты снова на поле. И так до тех пор, пока всех живых не перетаскаешь. Иногда нам помогали связистки.
– Девушкам, наверное, особенно трудно на войне… У войны – не женское лицо.
– Не то слово. Особенно трудно было пройти километров сорок в день пешим строем. Пройдешь километров десять, привал на час-полтора. Потом снова идешь. Усталость неимоверная! Идешь и спишь на ходу. Чтобы легче было, мы с подружками за руки держались... Иду, глаза слипаются, но слышу, кто-то говорит рядом: «Отпусти ее». Меня отпустили, а я стою и сплю.
– Вы были ранены?
– Да, два раза. И оба – тяжело. Первый раз я даже не поняла ничего: кто стрелял, откуда? Руку словно кипятком обожгло. Это было в Карелии. Меня – в госпиталь, в Псков. Но скоро выписали – и снова на передовую. Второй раз – 19 марта 1945 года. Отправили в Горький, где я четыре месяца провалялась в гипсе. Там и узнала о Победе. Помню, прибежала к нам в палату санитарка, бабушка такая, и кричит: «Ой, девки, я сегодня чуть не умерла!». Мы ничего понять не можем. Оказалось, что она шла на службу через тоннель – госпиталь был недалеко от железной дороги. Там, в тоннеле, ее догнал какой-то солдат, схватил под мышки, поднял, да как закричит: «Бабушка, день Победы! Война кончилась!..»
– А Вам самой доводилось убивать немцев?
– Один раз. Наши разведчики взяли «языка», допросили, как положено, потом говорят мне: «Ну что, сестричка, теперь твоя очередь». Помню, немец был здоровый такой, рыжий и весь в конопушках. Дали мне автомат. Я его зарядила на одиночный выстрел. Зажмурилась, выстрелила и промахнулась… Со второго раза попала. Он только протянулся, дернулся и умер.
Помню еще один случай. Наши взяли в плен какого-то генерала – конец войны уже был, фрицы в плен сдавались целыми полками. Потом его расстреляли. Помню, лежит он там, у леса, в форме своей... А ночью смотрю – босой. Наши солдаты с него сапоги сняли.
– Вы с мужем познакомились на фронте. Как это произошло?
– Наша рота шла к новому месту дислокации. Идем мы, три медсестры, а навстречу – солдаты, рота или полк, не помню уже. Улыбаются нам, шутя спрашивают: где дорога на Берлин? Мы показываем: туда, мол. Как оказалось, они нас разыграли: кинули жребий, то есть взяли палку, давай ее перехватывать руками, и чья рука окажется наверху, тот и женится. Вот один из них и стал моим мужем. Служил он в общей сложности восемь с половиной лет. Ушел в запас в 47-м. Прожили мы с ним долго... Когда нашу деревню затопило Камским водохранилищем, нам дали квартиру в Новых Лядах.
– А какую зарплату Вы получали во время войны?
– Как у медсестры у меня было 386 рублей. Но мы ее не получали, всё отдавали в фонд обороны. Однажды пришел начфин, принес какие-то бумаги, сказал, что так надо... Но нам выдавали по 10 рублей – на мелкие расходы: конфет купить или пряников, кто курил – папиросы.
